Как известно, чтобы сбить человека с мысли, достаточно облить его молоком и поджечь.
Наступило время ноябрьских бабочек на траве. Луна звучала как гонг, хотя не являлась гонгом. Я учился видеть истинный смысл вещей, находить ответ. Учитель вел меня так, как ведут ребенка. Учитель вел меня по саду монастыря. «Вот это камень», - говорил он. Я видел камень. «Камень сказал». Но камни не говорят. Чтобы постичь, я касался его руками. Он отзывался под пальцами влажным мхом, под ним проступали трещины и уступы. Эхо, живущее в камне, искало ход. Я касался камня, оно отвечало стуком. Я понимал, что в камне сокрыта суть глубинного эха, гудящего в недрах гулко. Я слушал камень, держал его на весу, пытаясь найти в породе источник звука…
Наступило время ноябрьских бабочек на траве.
Учитель замедлил шаг, наклонился к камню.
«Это просто камень и он абсолютно нем. До тех пор, пока ты не коснулся его руками».
Наступило время ноябрьских бабочек на траве.
Учитель замедлил шаг, наклонился к камню.
«Это просто камень и он абсолютно нем. До тех пор, пока ты не коснулся его руками».
I
А тот, кто словами дышит, к словам ревнует,
поскольку они бессовестны и упрямы.
- Она напилась, и я за нее волнуюсь.
- Здесь нет поворота, значит, поедем прямо.
II
… и вот за полгода я потеряла счет разбитым дорогам, окраинам, перелескам, ночному туману, обрывам, речному плеску, и что там у нас случалось с тобой еще? Я знаю, что мир всегда окружен кольцом заправок, мостов, машин, непонятных знаков, и каждый маршрут по -своему одинаков, и каждый игрок становится подлецом. На холоде стекла туманятся и звенят, и время срывается из-под колес, как гравий…
Я выйду, пожалуй. А с Тем, кто тобою правит, попробуй бороться как-нибудь без меня.
красотища какая.
Сутки проходят в сумерках, в сутках есть
сумерки утра и вечера, их примет
не отличить, но тот, кто пребудет здесь,
знает, что не положено перемен.
Думай об этом молча. Тогда ответ
знаешь заранее. Все, что узнал потом,
только стирает оставленный кем-то след.
Поэтому я не люблю оставлять следов.
В комнате тихо, хотя барабанит дождь.
Море штормит, выгибает хребет дугой.
Я почему-то уверен, что ты придешь.
Если не ты – непременно придет другой.
Вода начинается выше гранитных плит,
не подчиняясь поставленным берегам.
Это край земли, и маяк на краю земли.
Я седой смотритель этого маяка.
Луч в воде ночной серебряный, как блесна.
Корабли бросают гавани в октябре.
Если вдруг решишь вернуться и осознать,
Захвати мне кофе и сигарет.
Мы составляем маршруты интуитивно, стараясь на картах не оставлять следов. Стрелка на юг указывает строптиво, словно на юге не строили городов, словно на юге тихо и безмятежно – море и небо, горы и облака… Стрелка в упор указывает на нежность, доступную только влюбленным и дуракам. Мы два идиота - так проще смотреть на эту безумную силу, живущую вопреки /приличиям, разуму, сотне чужих советов/, подобную руслу беснующейся реки, на силу, подобную зареву над песками, горячему снегу, упавшему на цветок…
Пересекая город, мы пресекаем возможность не чувствовать этот живой поток . Мы два корабля, идущие на сближенье. За нами следят уверенно и давно.
Господи, дай мне сил продолжать движенье.
Господи, дай ему слабости быть со мной.
на дайри этот автор есть?
Давай это будет город. Приморский, южный, в котором начало осени незаметно, в котором свободно, поскольку уже не нужно себе объяснять привязанность к километрам, зависимость от дороги и направлений, желание стать раскованным и крылатым… Давай это будет город блаженной лени, осеннего солнца, горького шоколада, спокойных прогулок, тропинок, любимых песен, играющих кошек, целующих небо чаек… Давай это будет город как – будто – вместе, такой долгожданный, странный, необычайный, чтоб все – до детали – вписалось в его окружность - ворчанье прибоя, листва на скамейке в сквере…
Давай это будет город. Приморский, южный. В который ты тоже уже начинаешь верить.
Как бы тебе объяснить, хороший?.. Весна попадает в дни, как будто на небе хмельные боги играют в огромный дартс. Люди, пронзенные стрелами – скоро ты станешь одним из них. Каждый, кто должен быть предан, встречает того, кто его предаст. Как бы тебе объяснить?.. Не больно, если стрела внутри. Но вынимаешь ее – и сразу чувствуешь пустоту. Ты походи пока с ней, хороший, пусть она там горит. Боги считают свои победы. Слуги сигнала ждут. Как бы тебе объяснить?.. Однажды выйдут запасы стрел. Боги уронят платок на землю, солнечный острый луч… Знак может быть любым. Неважно, что ты понять сумел. Важно, что слуги заметят знаки и заберут стрелу. Как бы тебе объяснить?.. А впрочем, ты осознаешь сам. Где-то над миром хмельные боги играют в огромный дартс. Скоро закончатся стрелы, сказки и прочие чудеса.
Ведь каждый, кто должен быть предан, встречает того, кто его предаст.