Черный Лукич - Вересковый мед.Черный Лукич - Вересковый мед.
Очень трудно не сорваться
За верёвочку держаться
Глядя в пустоту декабря
И в тисках морозной стужи
Стану сам себе не нужным
Но останусь жить для тебя
Солнце пройдёт
Горе пройдёт
Долюшка-доля
Вересковый мёд
Бесполезные старанья
И три года ожиданья
Кто захочет взять на себя
Патентованные лица
Птицы-рыбы рыбы-птицы
Я останусь жить для тебя
Солнце пройдёт
Горе пройдёт
Долюшка-доля
Вересковый мёд
Тихо в будке карусельной
Тихо в ямке подземельной
В это время надо молчать
Много песен грустных нежных
Непонятных безнадежных
Надо мне еще сочинять
Роберт Льюис Стивенсон - Вересковый мед (в пер. Маршака)Роберт Льюис Стивенсон - Вересковый мед (в пер. Маршака)
Из вереска напиток
Забыт давным-давно,
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.
В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки-медовары
В пещерах под землей.
Пришел король шотландский
Безжалостный к врагам.
Погнал он бедных пиктов
К скалистым берегам.
На вересковом поле
На поле боевом
Лежал живой на мертвом
И мертвый на живом.
Лето в стране настало,
Вереск опять цветет,
Но некому готовить
Вересковый мед.
В своих могилах тесных
В горах родной земли
Малютки-медовары
Приют себе нашли.
Король по склону едет
Над морем на коне,
А рядом реют чайки
С дорогой на равне.
Король глядит угрюмо
И думает: "Кругом
Цветет медовый вереск,
А меда мы не пьем."
Но вот его вассалы
Заметили двоих -
Последних медоваров,
Оставшихся в живых.
Вышли они из-под камня,
Щурясь на белый свет, -
Старый горбатый карлик
И мальчик пятнадцати лет.
К берегу моря крутому
Их привели на допрос,
Но никто из пленных
Слова не произнес.
Сидел король шотландский
Не шевелясь в седле,
А маленькие люди
Стояли на земле.
Гневно король промолвил:
- Плетка обоих ждет,
Если не скажете, черти,
Как вы готовите мед!
Сын и отец смолчали,
Стоя у края скалы.
Вереск шумел над ними,
В море катились валы.
И вдруг голосок раздался:
- Слушай, шотландский король,
Поговорить с тобою
С глазу на глаз позволь.
Старость боится смерти,
Жизнь я изменой куплю,
Выдам заветную тайну,-
Карлик сказал королю.
Голос его воробьиный
Резко и четко звучал.
- Тайну давно бы я выдал,
Если бы сын не мешал.
Мальчику жизни не жалко,
Гибель ему нипочем.
Мне продавать свою совесть
Совестно будет при нем.
Пусть его крепко свяжут
И бросят в пучину вод
И я научу шотландцев
Готовить старинный мед.
Сильный шотландский воин
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С прибрежных отвесных скал.
Волны над ним сомкнулись,
Замер последний крик.
И эхом ему ответил
С обрыва отец-старик:
- Правду сказал я, шотландцы,
От сына я ждал беды,
Не верил я в стойкость юных,
Не бреющих бороды.
А мне костер не страшен,
Пусть со мною умрет
Моя святая тайна,
Мой вересковый мед.
Роберт Льюис Стивенсон - Вересковое пиво (в пер. Н. Чуковского)Роберт Льюис Стивенсон - Вересковое пиво (в пер. Н. Чуковского)
Рвали твердый красный вереск
И варили из него
Пиво крепче вин крепчайших,
Слаще меда самого.
Это пиво пили, пили -
И на много дней потом
В темноте жилищ подземных
Засыпали дружным сном.
Но пришел король шотландский,
Беспощадный для врагов.
Он разбил отряды пиктов
И погнал их как козлов.
По крутым багровым склонам
Он за ними вслед летел
И разбрасывал повсюду
Груды карликовых тел.
Снова лето, снова вереск
Весь в цвету - но как тут быть,
Коль живые не умеют
Пира сладкого варить?
В детских маленьких могилках
На холме и за холмом
Все, кто знал, как варят пиво,
Спят навеки мертвым сном.
Вот король багряным полем
Скачет в душный летний зной,
Слышит сытых пчел гуденье,
Пенье пташек над собой.
Он угрюм и недоволен -
Что печальней может быть:
Править вересковым царством,
Пива ж сладкого не пить?
Вслед за ним вассалы скачут
Через вереск. Вдруг глядят:
За огромным старым камнем
Двое карликов сидят.
Вот их гонят и хватают.
В плен попали, наконец,
Двое карликов последних -
Сын и с ним старик-отец.
Сам король к ним подъезжает
И глядит на малышей,
На корявых, черноватых,
Хилых маленьких людей.
Он ведет их прямо к морю
На скалу и молвит: "Я
Подарю вам жизнь за тайну,
Тайну сладкого питья".
Сын с отцом стоят и смотрят:
Край небес широк, высок,
Жарко вереск пламенеет,
Море плещется у ног.
И отец внезапно просит
Резким тонким голоском:
"Разрешите мне тихонько
Пошептаться с королем!
Жизнь для старца стоит много,
Ничего не стоит стыд.
Я тебе открыл бы тайну,-
Старый карлик говорит.
Голос тонкий, воробьиный
Тихо шепчет в тишине:
- Я тебе открыл бы тайну,
Только сына страшно мне.
Жизнь для юных стоит мало,
Смерть не стоит ничего.
Все открыл бы я, но стыдно,
Стыдно сына моего.
Ты свяжи его покрепче
И швырни в пучину вод!
Я тогда открою тайну,
Что хранил мой бедный род ".
Вот они связали сына,
Шею к пяткам прикрутив,
И швырнули прямо в воду,
В волн бушующих прилив.
И его пожрало море,
И остался на скале
Лишь старик-отец - последний
Карлик пикт на всей земле.
"Я боялся только сына,
Потому что, знаешь сам,
Трудно чувствовать доверье
К безбородым храбрецам.
А теперь готовьте пытки,
Ничего не выдам я.
И навек умрет со мною
Тайна сладкоко питья".
Роберт Льюис Стивенсон - Вересковый эль (в пер. А.Ласточкина)Роберт Льюис Стивенсон - Вересковый эль (в пер. А.Ласточкина)
Из колокольчиков вереска
Готовили в древности эль,
Был даже меда он слаще,
Был даже вина он хмельней,
Варили и вместе пили,
Блаженствуя в забытьи
В подземных жилищах Пикты
И дни так за днями текли.
Явился Король в Шотландию,
Разящий врагов своих.
Разбил он Пиктов в битве
И начал охоту на них.
В милях от гор медно-красных
Людей как косуль истреблял,
Всюду тела их лежали
Кто умер, кто умирал.
В стране наступило лето,
Красен стал вереска цвет,
Но тех, кто знает cекреты
Как варится эль - больше нет.
В маленьких, словно детских,
Горных могилах своих
Лежали Бражники Вереска
Смерть всех сосчитала их.
Король по красному полю
Скачет в погожий день,
Пчелы жужжат и кроншне́пы
Выводят вокруг свою трель
Скачет король и злоба
На лоб нагоняет тень:
"Править страною вереска
И не попробовать эль!"
Но тут удача: вассалы,
Носясь на конях средь долин,
Нашли поваленный камень
И двух оборванцев под ним.
Когда на свет их тащили
Не проронили ни слова
Старик и мальчик - последние
Из маленького народа.
Сидя в седле, нахмурил
Король на карликов бровь
И жалкие смуглые люди
Его увидали вновь.
К берегу вниз потащил их,
Поставил на страшный обрыв:
"Жизни вы, рвань, сохраните,
Тайну напитка открыв!"
Сын и отец стояли
Чуть выше один чем другой,
Цвел вокруг вереск багряный,
Катились волна за волной.
Старец вдруг встрепенулся,
Голос пискляв был и тих:
"Дай слово сказать достойное
Монарших ушей лишь твоих!"
"Жизнь дорога́ престарелым,
А честью я не дорожу.
С радостью тайну я выдам" -
Так молвил Пикт Королю
Его голосок воробьиный
Пронзительно-чётко звучит:
"С радостью тайну я выдам,
Сын меня только страшит!"
"Жизнь - пустяковая штука
И смерть нипочем молодым,
Готов я продать свою совесть
Но так, чтоб не видел мой сын.
Схватите, свяжите и дайте
Пучине его поглотить,
А я открою вам тайну,
Которую клялся хранить!"
Слуга парня взял и ремнями
От шеи до пяток связал,
Потом размахнулся и бросил
В бурлящую пену у скал.
Мальца тут же море скрыло,
И стоя смотрел на воду,
С утеса старик - последний
Из маленького народа.
"Правдой слова мои были
Сын меня только страшил!
Кто бороды не носит,
Тот стойкости б не проявил!
Но пытка стала напрасна,
Нет пользы в огне теперь.
Пусть тайна умрет со мною,
Мой Вересковый Эль"
Robert Louis Stevenson - Heather Ale.Robert Louis Stevenson - Heather Ale.
From the bonny bells of heather
They brewed a drink long-syne,
Was sweeter far than honey,
Was stronger far than wine.
They brewed it and they drank it,
And lay in a blessed swound
For days and days together
In their dwellings underground.
There rose a king in Scotland,
A fell man to his foes,
He smote the Picts in battle,
He hunted them like roes.
Over miles of the red mountain
He hunted as they fled,
And strewed the dwarfish bodies
Of the dying and the dead.
Summer came in the country,
Red was the heather bell;
But the manner of the brewing
Was none alive to tell.
In graves that were like children's
On many a mountain head,
The Brewsters of the Heather
Lay numbered with the dead.
The king in the red moorland
Rode on a summer's day;
And the bees hummed, and the curlews
Cried beside the way.
The king rode, and was angry,
Black was his brow and pale,
To rule in a land of heather
And lack the Heather Ale.
It fortuned that his vassals,
Riding free on the heath,
Came on a stone that was fallen
And vermin hid beneath.
Rudely plucked from their hiding,
Never a word they spoke:
A son and his aged father -
Last of the dwarfish folk.
The king sat high on his charger,
He looked on the little men;
And the dwarfish and swarthy couple
Looked at the king again.
Down by the shore he had them;
And there on the giddy brink -
"I will give you life, ye vermin,
For the secret of the drink."
There stood the son and father
And they looked high and low;
The heather was red around them,
The sea rumbled below.
And up and spoke the father,
Shrill was his voice to hear:
"I have a word in private,
A word for the royal ear.
"Life is dear to the aged,
And honour a little thing;
I would gladly sell the secret,"
Quoth the Pict to the King.
His voice was small as a sparrow's,
And shrill and wonderful clear:
"I would gladly sell my secret,
Only my son I fear.
"For life is a little matter,
And death is nought to the young;
And I dare not sell my honour
Under the eye of my son.
Take HIM, O king, and bind him,
And cast him far in the deep;
And it's I will tell the secret
That I have sworn to keep."
They took the son and bound him,
Neck and heels in a thong,
And a lad took him and swung him,
And flung him far and strong,
And the sea swallowed his body,
Like that of a child of ten; -
And there on the cliff stood the father,
Last of the dwarfish men.
"True was the word I told you:
Only my son I feared;
For I doubt the sapling courage
That goes without the beard.
But now in vain is the torture,
Fire shall never avail:
Here dies in my bosom
The secret of Heather Ale.