Небольшой вводный курс для тех, кто не в теме.
Есть такие места, при посещении которых любой чувствительный человек испытывает почти непреодолимое желание поскорее убраться прочь, желательно с максимально возможной скоростью. Это, как правило, выражается в совершенно специфическом дискомфорте в области груди, потяжелении в ногах, ну а главным образом — непосредственно в иррациональном желании как можно быстрее оттуда свалить. Я называю такие места "темными пятнами", и в Питере таких милых территорий, по самым скромным оценкам, до черта.
Опросы, с позволения сказать, коллег показали, что мои личные ощущения не субъективны. Мы все испытываем схожие ощущения в одних и тех же местах. Спрашивается — да что там такого?
Наличие свободного времени и кровный интерес сподвигли меня провести небольшое исследование этого вопроса. Даже ручному тормозу ясно, что "энергетический фон" местности напрямую коррелирует с историей этой самой местности. Увы, найденные источники, как правило, радостно сообщают обо всяких архитектурных излишествах, украшающих собою проклятую землю, но почти ни слова не выдают о ее истории, а те сведения, что просачиваются, являются слишком общим местом, чтобы делать какие–то выводы. Впрочем, в прошлом большинства темных пятен есть одна и та же веха, что позволяет высказывать кое–какие предположения. Ну да об этом — в свой черед.
Да, сразу надо оговориться: ниже неоднократно будет встречаться слово "энергетика" — это, как вы понимаете, не имеет никакого отношения к электроснабжению; этим словом я безуспешно пытаюсь описать то, что иногда называют "атмосферой" или "напряженностью", а в английском языке для описания можно использовать, допустим, слово ambient. К сожалению, вполне нормальный термин "энергетика" безбожно опошлен толпами шарлатанов, которые за бешеные деньги устраивают показательные сеансы черной магии, но тут уж ничего не поделаешь — именно этим словом я привык пользоваться. А теперь — к делу.
Я, пожалуй, начну с нежно любимой мною Охты. Для меня эта земля — эталонное темное пятно. "Напряженность поля" там, конечно, варьируется, но в целом Охта — настоящий праздник жизни для ортодоксальных энергетических мазохистов. Достаточно побывать на Новочеркасской или Ладожской, чтобы понять, о чем идет речь. Кажется временами, что там даже воздух немного темнее, чем в других районах. Для меня до сих пор загадка, как люди умудряются жить среди этого кошмара, не сходить с ума и, главное, ни капельки не замечать, что земля, по которой они ходят каждый день, просто ненавидит их каждой своей монадой. "Деструктивное поле" на Охте (под Охтой я имею в виду Большую и Малую Охту, Ржевку и Пороховые) можно ножом резать. Ну или купаться в нем, это уж дело вкуса.
Прошлое этого района — настоящий средневековый эпос. В 1300 году здесь была построена шведская каменно–деревянная крепость Ландскрона. Уже через год ее взял и сжег новгородский князь Андрей Городецкий. Позже на месте Ландскроны возникло торговое поселение Невское Устье, впоследствии завоеванное теми же шведами. Захватив эту землю, шведы построили там крепость Ниеншанц, вокруг которой начал разрастаться город Ниенштадт. Город разросся от устья Охты, где располагался сам Ниеншанц, до территории нынешнего Летнего Сада. Он был полностью сожжен по приказу шведского командования в 1702 году, чтобы его постройки не были использованы русскими войсками при штурме. Штурм Ниеншанца произошел в 1703 году. Петр I переименовал позорный шведский Ниеншанц в почетный голландский Шлотбург, после чего отдал приказ срыть все укрепления и начать строить крепость на Заячьем острове. На месте Шлотбурга/Ниеншанца/Ландскроны построили деревянные слободы, куда заселяли насильно перевезенных на строительство Петербурга простолюдинов. Эти слободы просуществовали в качестве самого паршивого района города аж до сороковых годов XX века, когда были полностью уничтожены немецкими бомбардировками. Освободившаяся территория стала застраиваться как преимущественно индустриальная зона со все
(авторство Маши Копицы)